Фото © А.Кудряшова

Таинственные руины средневекового города-крепости, украшающие первозданный пейзаж в центре горной системы Тянь-Шаня, на высоте 3000 метров посреди малолюдного плато Атбаши, народные предания связали с именем хана Кошоя - ближайшего сподвижника и родного дяди легендарного предводителя киргизов, богатыря Манаса. По легенде, Кошой воздвиг мощную цитадель для защиты киргизских племен от захватнических набегов со стороны Китая. Двадцать девять лет стены и башни Кошой-Коргона отражали яростные атаки врагов, до тех пор, пока из-за предательства крепость не была взята врагами. Героический эпос «Манас», веками складывавшийся на огромных просторах Центральной Азии - от верховий Енисея до Ферганской долины - в собирательных сюжетах, как позже выяснили ученые, отразил самые драматические моменты в истории региона.

Руины города-крепости Кошой-Коргон (Кыргызстан). Фото © А.Кудряшова

В европейской науке старинная крепость впервые упоминается с 1859 года, после того, как известный путешественник и этнограф, офицер царской армии Чокан Валиханов, возвращаясь из экспедиции в Кашгар, услышал от проводников, что неподалеку от знаменитого средневекового караван-сарая Таш-Рабат находятся развалины большого города, которому киргизские сказители - манасчи - приписывают легендарное прошлое. Валиханов, бывший страстным собирателем фольклора, посетил местность и описал свои впечатления.

Существование с древних времен крупного поселения в высокогорном районе Тянь-Шаня у истоков реки Нарын возбудило большой интерес исследователей. Через четверть века Кошой-Коргон стал известен в среде историков благодаря его описанию авторитетнейшим востоковедом В.В.Бартольдом, который, сравнив результаты собственных изысканий с анализом средневековых письменных источников, отождествил руины крепости с городом Ат-Баш, упоминаемым в нескольких исторических хрониках до и после монгольских завоеваний.

«Местность расположена на высоте около 7000 футов над уровнем моря, отличается суровым климатом и со всех сторон окружена горами, все эти условия не могли благоприятствовать развитию оседлой жизни», - с изумлением констатировал академик Бартольд в научном отчете 1894 года. Другие ученые высказывали предположения, что это был не обычный средневековый город с укрепленной цитаделью правителей и внешними стенами, защищающими кварталы ремесленников и торговцев, а поселение воинственных скотоводов-кочевников, которое, хотя и находилось на перекрестке важнейших караванных троп, но охраняло, прежде всего, окрестные летние и зимние пастбища.

По мнению советского археолога А.Н.Берштама, с 1944 года возглавлявшего специальную Тяньшано-Алайскую экспедицию, средневековый Ат-Баш не был центром ремесла и торговли, но, главным образом, служил ставкой военных правителей кочевых племен, а также служил укрытием, «куда сгоняли скот во время войны, [где] укрывались женщины и дети».

Находки нескольких археологических экспедиций, работавших на раскопках Кошой-Коргона с 1937 по 1989 год, доказали, что укрепленное городское поселение на магистральных маршрутах Великого Шелкового пути, связывавших Ферганскую долину, Семиречье и берега озера Иссык-Куль с Кашгаром, откуда путь продолжался в Тибет и Китай, возникло не позднее VII века. Но период его наивысшего расцвета приходился, скорее всего, на X-XII века, когда Ат-Баш был цитаделью тюркских правителей Тянь-Шаня, принадлежавших к великим династиям, в те времена распространявшим свою власть на весь Туркестан.

Руины города-крепости Кошой-Коргон (Кыргызстан). Фото © А.Кудряшова

ЭПОХА ВЕЛИКИХ СТОЛКНОВЕНИЙ

Наверное, VII-XIII века, были периодом, определившим дальнейшие исторические судьбы, и современный этнокультурный облик большинства народов Центральной Азии. Одновременно с упадком Тюркского каганата начались арабские завоевания и утверждение ислама к северу от Амударьи, среди оседлого населения древних оазисов Бактрии, Согдианы, Хорезма, Чача и Ферганы. Потеряв многовекового могущественного противника в Евразийских степях, Китай, в свою очередь, устремил новую экспансию на запад от пустыни Гоби, в область Небесных Гор. Между тем на обширных пространствах Пестрых гор - Алатоо, от Саян и Алтая до Памира продолжал кипеть бурный котел не истратившего внутреннюю энергию мира тюркских племен, на поверхности которого, как пузыри, вздувались призрачные империи, за несколько лет подчинявшие «половину мира», но спустя век или даже полвека сменявшиеся другими.

В середине VIII столетия пришедшие с Алтая племена булак, чигиль (джекиль) и ташлык, известные как карлуки - «смешенные племена», потеснили из Семиречья и с берегов Иссык-Куля в низовья Сырдарьи племена огузов, прежде составлявших опору Тюргешского каганата. Ябгу - «покровитель» карлуков простер свою номинальную власть на весь Тянь-Шань до Кашгара и Ферганы, хотя в самом сердце его государства экспедиционный корпус китайской империи Тан безнаказанно грабил города и удерживал на престоле марионеточного правителя «из царского рода тюрков» Ашина Сяня. В 749 году китайский полководец Гао Сяньчжи взял Ташкент, казнив его тюркского правителя Мохэду. По жалобе его сына и для того, чтобы защитить арабский гарнизон в осажденном Таразе, наместник халифа Абу Муслим послал навстречу китайцам отряд йеменской конницы под командованием Зияда ибн Салиха, к которому присоединилось ополчение тюркских племен, прежде воевавших с арабами.

Столкновение цивилизаций произошло в июле 751 года на реке Талас. Четверо суток армии стояли друг против друга, не решаясь вступить в битву. На пятый день в тыл китайцам неожиданно ударили карлуки. Имперская армия дрогнула и обратилась в бегство. Конвой Гао Сяньчжи с трудом проложил полководцу дорогу среди охваченных паникой воинов.

Руины города-крепости Кошой-Коргон (Кыргызстан). Фото © А.Кудряшова

По мнению многих историков, это сражение на века лишило Китай возможности направлять свои политические аппетиты на запад. Хотя карлуки при этом не особо испортили отношений с Танским двором, извлекая немалые выгоды от контроля караванных троп через Тянь-Шань и Кашгар. Зато арабы вскоре обратили свой гнев на неверных, в 812-815 годах послав в экспедицию против них знаменитого сподвижника халифа ал-Мамуна Фадла ибн Сахла. Под Отраром этот полководец, известный под титулом Зу-р-рийасатайн - «Обладатель двух знамен», захватил в плен семью карлукского ябгу, заставив его самого бежать на восток, в бескрайние степи. Но после этого еще почти век карлуки наживались работорговлей на западе, поставляя на невольничьи рынки Ташкента тюркских гулямов для гвардии Саманидов - династии персидских наместников, которым Халифат, ослабленный дворцовыми интригами, религиозным расколом, ересями и смутой, сначала символически, а потом практически передал управление Мовароуннахром.

В начале X века на смену Карлукскому ябгулияту в Семиречье и центральном Тянь-Шане пришла династия Караханидов - Ханов народа, чья политическая система, наподобие древнего Тюркского каганата, имела два параллельных «крыла». Арслан Кара-Ханы происходили из продолжавшего кочевать на берегах Иссык-Куля в районе Барсхана алтайского племени чигиль, тотемом которого считался лев. Богра Кара-Ханы представляли племя ягма, чьим тотемом был двугорбый верблюд.

О племени ягма известно по двум историческим рукописям тех времен - персидскому географическому сочинению X века «Худдуд ал-алам» («Границы мира») и сборнику «Зайн ал-ахбар» («Украшение известий») историка-хрониста XI века Абу Саида Гардизи. Оба источника, полные самых фантастических сведений, между тем, сходятся в том, что ягма - разбойники тюрки («ягма» по-тюркски - «нападение»), некогда откочевавшие в Кашгар и район реки Нарын, где они смешались с древним населением, происходившим еще от согдийцев и эфталитов, причем не утратили боевого духа.

Около 950 года, ставший правителем Баласагуна, Сатук Богра-Хан внял убеждениям проповедников суфизма, и первым среди караханидских аристократов принял ислам, получив имя Абд ал-Керми - Раб Великодушного (Аллаха). Его сын и наследник Шамс ад-даула Муса Байташ в 960 году объявил ислам официальной религией Караханидского государства, сделавшегося восточной окраиной мусульманского мира. Впрочем, окраина, начав стремительно расширяться в обе стороны света, вскоре едва не стала центром исламской цивилизации.

Руины города-крепости Кошой-Коргон (Кыргызстан). Фото © А.Кудряшова

ОТ НАРЫНА ДО САМАРКАНДА И ОБРАТНО

На востоке Караханиды повели священную войну против не мусульманских племен уйгуров и басмалов, заодно подчинив Кашгар. На западе их имперским амбициям не смогли противостоять Саманиды, чья власть опиралась на гвардию тюркских рабов и наемников, а мусульманское духовенство не одобряло войну с единоверцами. В 990 году ягма захватили Ферганскую долину. Через два года Харун Богра-Хан взял Ташкент и Бухару.

Почти столетнему господству Караханидов на просторах от Кашгара до Амударьи положили конец лишь столкновения с другими тюркскими династиями, вышедшими из почти тех же географических и исторических эпицентров. Будто по иронии, на юге их экспансию жестко ограничил могущественный правитель Газны Султан Махмуд. Его отец, основатель династии Газневидов Себук-Тегин, в юности был тюркским невольником, взятым в плен на берегу Иссык-Куля и проданный на базаре Ташкента в гвардию гулямов Яхьи Саманида. С севера, со стороны Аральского моря, обрушилось нашествие непобедимых войск султана Санджара из династии Сельджуков, происходивших от тюрок-огузов, некогда чигилями из Семиречья на Сырдарью. Словно некий мистический круг завершился внутри поступательного движения исторической закономерности.

Еще век длилась агония великой державы, оставившей после себя уникальные памятники материальной и духовной культуры. Знаменитую Башню Бурана в Баласагуне (вблизи современного города Токмак), изящные минареты в Узгене и Вабкенте, пятидесятиметровый минарет Калон в Бухаре. «Собрание тюркских наречий» Махмуда Кашгари и, философскую поэму «Кутдагу билиг» («Благодатное знание»), написанную на языке «богра» Юсуфом Баласагунским. Результатом эпохи карлуков и Караханидов стало массированное проникновение тюркских народностей и языков в междуречье Амударьи и Сырдарьи, большинство населения которого впредь сделалось преимущественно тюркским по генотипу и мусульманским по вероисповеданию.

Но политическая структура государства, внутри которого отдельные области были почти независимы от центральной власти, а только платили налоги, наверное, оказалась не самой надежной для длительного удержания столь больших территорий от посягательств со стороны энергичных соседей. Почти двадцать лет правители Караханиды управляли Самаркандом и Бухарой от имени Сельджукских султанов, продолживших свои блестящие завоевания далеко на запад, где они вышли к Средиземному морю, и их ждало столкновение с цветом европейского рыцарства - крестоносцами в борьбе за обладание священным Иерусалимом. При этом вблизи от родины предков султан Санджар потерпел в Катаванской степи сокрушительное поражение от гурхана - «хана ханов» объединенных племен каракитаев или киданей, пришедших с Дальнего Востока, где их разбили чжурчжени - основатели новой китайской империи Цин. В Семиречье Караханиды вынуждены были стать вассалами киданьского гурхана, христианина Елюя Даши, которого крестоносцы называли Пресвитером Иоанном, и жали его появления в Палестине.

Фото © А.Кудряшова

В правление могущественного сельджукского султана Меликшаха в Самарканде восстал гарнизон, состоящий из наемников чигилей, призвавших на помощь владетеля области Атбаш Якуба и его брата Харуна, управлявшего Кашгаром. Якуб овладел Самаркандом, но при приближении Меликшаха бежал обратно в Атбаш, где его осадили войска брата. После длительной обороны, крепость пала. Тем временем Меликшах дошел со своим войском до Узгена, и потребовал выдать ему мятежника. Харун медлил выполнить это требование, противоречащее его понятиям о чести, но после долгих колебаний отправил к Меликшаху своего сына, велел ему взять с собой Якуба, оставить его в одной крепости и ослепить. Если султан этим не удовлетворится этими мерами, царевич должен был отвезти Якуба в Узген. В это время Кашгар был неожиданно атакован владетелем Барсхана Торгулом, который взял в плен Харуна. Когда дошла весть об этом, Якуб уговорил отпустить его. Меликхаш заключил договор с Якубом, поручив ему освободить Кашгар и брата от Тогрула…

Этот отрывок из исторических хроник, цитируемый академиком Бартольдом, показывает, насколько запутанной в междоусобицах, политических интригах и череде случайностей была реальная атмосфера тех лет, совсем не похожая на лучезарную, логически правильную и пронизанную героическим пафосом смысловую канву народных преданий. Династия Караханидов в Кашгаре была уничтожена найманским принцем Кучлуком, спасавшимся от монгольских орд Чингисхана, но ненадолго подчинившим себе Семиречье и центральный Тянь-Шань до Узгена. На западе последних караханидских властителей сместил и казнил новый могучий владыка Мовароуннахра - хорезмшах Мухаммед, вскоре сам ставший жертвой монголов. Но средневековые рукописи умалчивают о том, как, когда и кем была окончательно повержена крепость Атбаш.

ДРАМАТИЧЕСКОЕ КРУШЕНИЕ ИЛИ ТИХИЙ ЗАКАТ?

Некоторые историки считают, что крепость была разрушена ордами Чингисхана, после чего уже не восстанавливалась, хотя никаких точных свидетельств ее падения не сохранилось. Кроме того, известно, что монголы стирали с лица земли только города, оказавшие им упорное сопротивление. Тогда как, например, мусульманское население Семиречья, страдавшее от притеснений христианина Кучлука, приветствовало монголов, на первых порах провозглашавших веротерпимость и равенство всех религий. Баласагун сам открыл ворота отряду нойона Чжебе, за что получил от восточных захватчиков новое название Губалык - хороший город. В исторических хрониках послемонгольского периода Атбаш упоминается до середины XVI века. В сочинении Мирзы Хайдара Курекендуглата «Та’рих-и Рашиди» даже сказано, что Атбаш был резиденцией одного из наследных принцев Моголистана - тюрко-монгольского государства XIV-XV века в Алатоо. Но ученые не уверены, шла ли речь в этих источниках о, сохранившемся городе-крепости или же о названии самой местности в долине реки Атбаш, притока Нарына, где могли быть разбиты на пастбищах новые полевые ставки в шатрах, и где, кроме того, находятся останки других старинных цитаделей, хотя и менее значительных.

Руины города-крепости Кошой-Коргон (Кыргызстан). Фото © А.Кудряшова

Известный советский исследователь А.Н.Бернштам, в 40-50-е годы исследовавший городище Атбаш, высказал предположение, что город-крепость не только продолжала существовать после монгольских завоеваний, но и была дополнительно укреплена в XIV веке императором Мовароуннахра Темуром во время одного из его пяти походов против правителей Моголистана.

Последняя археологическая экспедиция Киргизского государственного университета, детально работавшая на раскопках Атбаша в 1980-89 годах под руководством М.Н.Федорова и М.И.Москалева, на основании материалов, полученных из раскопов трех строительных слоев, пришла к выводу, что город-крепость в высокогорной долине возник в VII веке и просуществовал до начала XIII века. После монгольских завоеваний строительство не возобновлялось, материальные свидетельства жизни и хозяйственной деятельности людей, относящиеся к эпохе Тимуридов, обнаружены не были.

Однако исследования Кошой-Коргона или Атбаша на этом не прекратились. В 2004 году по инициативе депутата парламента Кыргызстана Аскара Салымбекова был разработан долгосрочный проект по созданию в Атбашинском районе Нарынской области историко-культурологического комплекса «Кошой-Коргон», в котором результаты научных поисков должны быть совмещены с сохранением фольклора. В конце августа 2007 года рядом с руинами средневекового городища был открыт краеведческий музей и проведен пышный фестиваль народного традиционного народного искусства, разумеется, имевший целью, в том числе, и привлечение иностранных туристов.

Это вполне актуально, поскольку долина Атбаш и в наши дни остается одним из самых нетронутых современной цивилизацией уголков планеты, сохраняющих красоту дикой природы и экзотику уникального исторического наследия. При этом немногочисленное население Нарынской области живет в здешних суровых условиях весьма не богато, как и многие века назад обеспечивая себе существование скотоводством на естественных пастбищах. Или же - торговлей и перевозками на транспортной магистрали, по-прежнему, соединяющей густо населенные и нуждающиеся в разнообразных товарах западные регионы Центральной Азии с бурно развивающимся Китаем.

ОБАЯНИЕ ДРЕВНОСТИ НА КУРГАНЕ КОШОЯ

С точки зрения общечеловеческой культуры, задачей максимум проекта «Кошой-Коргон» может быть включение этого уникального памятника в число объектов культурного и исторического наследия, охраняемого ЮНЕСКО, что, безусловно, может придать импульс новым научным изысканиям в местности, еще, наверное, не раскрывшей всех своих тайн.

Первыми исследователями городища было установлено, что внешние стены средневекового городище имели форму почти правильного прямоугольника размером 245х250 метров, ориентированного по сторонам света и обведенного глубоким рвом. Остатки стен, некогда десятиметровой высоты, сохранились на высоту от четырех до восьми метров. Уже в начале XX века археологи сообщали, что основная площадь скрыта посевами сельскохозяйственных культур. И сегодня для непосредственного обозрения наибольший интерес представляют населенные полевыми птицами и поросшие степными злаками руины мощной крепостной цитадели с остатками башен и арочными проходами в толще старинной кладки из сырцового кирпича. Подступающие вплотную поля со стогами сена не портят великолепного зрелища на фоне степного простора и остроконечных снежных пиков.

Руины города-крепости Кошой-Коргон (Кыргызстан). Фото © А.Кудряшова

При этом любителям подлинной старины, наверняка, очень хотелось бы, чтобы органическое слияние с природным ландшафтом в последствии, в угоду туристическому бизнесу, не было нарушено каким-нибудь грубым новоделом, типа сварной винтовой лестницы, безвкусно приделанной к Башне Бурана (объект под охраной ЮНЕСКО!) или асфальтовой полосы с бордюром, подведенной не слишком разумными благоустроителями прямо ко входу каменного замка Таш-Рабат в первозданном ущелье Кара-Коин. В определенном смысле малая развитость туристической инфраструктуры на памятнике Кошой-Кургон, расположенном в отдаленном и труднодоступном регионе внутреннего Тянь-Шаня, до сих пор способствует его неповторимому обаянию, позволяющему прикоснуться к духу легенды.